Поль Валери

Шаги

Твои шаги прошелестели,
Воспитанники тишины,
К моей недремлющей постели,
И медленны и ледяны.

Какая сладость! Слава богу,
Что ты лишь поступь тени, но
Ведь только так, на босу ногу,
Любое благо мне дано.

Жильца моих заветных мыслей
Ты успокой, а не волнуй
Губами, что над ним нависли,
Неся насущный поцелуй.

Так не спеши, а то ужалишь!
Дай быть, дыша иль не дыша!
Я тем и жил, что ждал тебя лишь.
Твои шаги - моя душа.

Афанасий Фет

О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,
Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и снова призывать;
Дыша порывисто, один, никем не зримый,
Досады и стыда румянами палимый,
Искать хотя одной загадочной черты
В словах, которые произносила ты;
Шептать и поправлять былые выраженья
Речей моих с тобой, исполненных смущенья,
И в опьянении, наперекор уму,
Заветным именем будить ночную мглу.

Я знал ее малюткою кудрявой,
Голубоглазой девочкой; она
Казалось вся из резвости лукавой
И скромности румяной сложена.

И в те лета какой-то круг влеченья
Был у нее и звал ее ласкать;
На ней лежал оттенок предпочтенья
И женского служения печать.

Я знал ее красавицей; горели
Ее глаза священной тишиной, -
Как светлый день, как ясный звук свирели,
Она неслась над грешною землей.

Я знал его - и как она любила,
Как искренно пред ним она цвела,
Как много слез она ему дарила,
Как много счастья в душу пролила!

Я видел час ее благословенья, -
Детей в слезах покинувшую мать;
На ней лежал оттенок предпочтенья
И женского служения печать.

Шарль Бодлер

В струении одежд мерцающих ее,
В скольжении шагов - тугое колебанье
Танцующей змеи, когда факир свое
Священное над ней бормочет заклинанье.

Бесстрастию песков и бирюзы пустынь
Она сродни - что им и люди и страданья?
Бесчувственней, чем зыбь, чем океанов синь,
Она плывет из рук, холодное созданье.

Блеск редкостных камней в разрезе этих глаз...
И в странном неживом и баснословном мире,
Где сфинкс и серафим сливаются в эфире

Где излучают свет сталь, золото, алмаз,
Горит сквозь тьму времен ненужною звездою
Бесплодной женщины величье ледяное.

Искупленье

Беспечный ангел мой, гнетут ли вас печали,
Раскаянье и стыд, рыданье и тоска,
И ночь бессонная, и ужас, чья рука
Сжимает сердце вдруг? Такое вы встречали?
Беспечный ангел мой, гнетут ли вас печали?

Душевный ангел мой, гнетет ли вас досада,
Обида, гнев до слез, до сжатых кулаков,
И мстителный порыв, чей самовластный зов
На приступ нас влечет, в беспамятство раздора?
Душевный ангел мой, гнетет ли вас досада?

Цветущий ангел мой, гнетут ли вас недуги?
У госпитальных стен и у тюремных врат
Встречали вы бедняг, бредущих наугад
И под скупым лучом дрожащих, как в испуге?
Цветущий ангел мой, гнетут ли вас недуги?

Прекрасный ангел мой, гнетут ли вас морщины,
И призрак старости и затаенный страх
Прочесть сочувствие у ближнего в глазах,
Узреть, какую боль скрывают их глубины?
Прекрасный ангел мой, гнетут ли вас морщины?

Мой ангел радостный, мой светоносный гений!
Возжаждал царь Давид, почти окоченев,
Согреться на груди прекраснейшей из дев,
А я у вас прошу лишь благостных молений,
Мой ангел радостный, мой светоносный гений!

К. К. Случевский

Я никогда не устаю;
Страсть не волнует грудь мою;
Что б ни узнал, что б ни слыхал,
Я чист и светел, как кристалл:
Ему дробить лучи дано.
Что отразит он - все равно.
Но я, как он, не недвижим,
Я вездесущ, неуловим;
Могу я быть, где захочу;
Меняя место, не лечу
И не иду!.. я тут, и там,
По всем годам, по всем местам,
Особым свойством бытия...
Во мне божественное "Я".

Борис Пастернак

Не трогать

"Не трогать, свежевыкрашен", -
Душа не береглась,
И память - в пятнах икр и щек,
И рук, и губ, и глаз.

Я больше всех удач и бед
За то тебя любил,
Что пожелтевший белый свет
С тобой - белей белил.

И мгла моя, мой друг, божусь,
Он станет как-нибудь
Белей, чем бред, чем абажур,
Чем белый бинт на лбу!