Мы с тобою лишь два отголоска:
Ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
Отдались роковому лучу.

Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
Мне порою до слез тяжело.

Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь и не взора, -
Только тайны утраченной жаль!

От тебя утомленный анатом,
Я познала сладчайшее зло.
Оттого тебя чувствовать братом
Мне порою до слез тяжело.

Стать тем, что никому не мило,
- О, стать как лед! -
Не зная ни того, что было,
Ни что придет,

Забыть, как сердце раскололось -
И вновь срослось,
Забыть свои слова, и голос,
И блеск волос.

Браслет из бирюзы старинной -
На стебельке:
На этой узкой, этой длинной
Моей руке...

Как, зарисовывая тучку,
Издалека,
За перламутровую ручку
Бралась рука,

Как перепрыгивали ноги
Через плетень,
Забыть, как рядом по дороге
Бежала тень.

Забыть, как пламенно в лазури,
Как дни тихи...
- Все шалости свои, все бури
И все стихи!

Мое свершившееся чудо
Разгонит смех.
Я, вечно-розовая, буду
Бледнее всех.

И не раскроются - так надо -
- О, пожалей! -
Ни для заката, ни для взгляда,
Ни для полей -

Мои опущенные веки.
- Ни для цветка! -
Моя земля, прости навеки,
На все века!

И так же будут таять луны
И таять снег.
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.

Бессонница

3

В огромном городе моем - ночь.
Из дома сонного иду - прочь.
И люди думают: жена, дочь, -
А я запомнила одно: ночь.

Июльский ветер мне метет - путь,
И где-то музыка в окне - чуть.
Ах, нынче ветру до зари - дуть
Сквозь стенки тонкие груди - в грудь.

Есть черный тополь, и в окне - свет,
И звон на башне, и в руке - цвет,
И шаг вот этот - никому - вслед,
И тень вот эта, а меня - нет.

Огни - как нитки золотых бус,
Ночного листика во рту - вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам - снюсь.

Безумье - и благоразумье,
Позор - и честь,
Все, что наводит на раздумье,
Все слишком есть -

Во мне - Все каторжные страсти
Слились в одну!
Так в волосах моих - все масти
Ведут войну!

Я знаю весь любовный шепот
- Ах, наизусть! -
Мой двадцатидвухлетний опыт -
Сплошная грусть!

Но облик мой - невинно-розов,-
Что ни скажи! -
Я виртуоз из виртуозов
В искусстве лжи.

В ней, запускаемой как мячик,
- Ловимой вновь! -
Моих прабабушек-полячек
Сказалась кровь

Лгу оттого, что по кладбищам
Трава растет,
Лгу оттого, что по кладбищам
Метель метет...

От скрипки - от автомобиля -
Шелков, огня...
От пытки, что не все любили
Одну меня!

От боли, что не я - невеста
У жениха!
От жеста и стиха - для жеста
И для стиха!

От нежного боа на шее...
И как могу
Не лгать, раз голос мой нежнее,
Когда я лгу...

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую в дали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли,

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет день с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,

Виолончель, и кавалькады в чаще.
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры.
Чужие и свои?! -
Я обращаюсь с требованьем веры
И просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте! - Еще меня любите
За то, что я умру.

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравиться еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встречь закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, -
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, чтоя больна - увы! не вами!

Чтобы помнил не часок, не годок -
Подарю тебе, дружочек, гребешок.

Чтобы помнили подружек мил-дружки -
Есть на свете золотые гребешки.

Чтоб дружочку не пилось без меня -
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Нет на свете той расчески чудней:
Струны - зубья у расчески моей.

Чуть притронешься - пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.

Чтоб дружочку не спалось без меня -
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Чтобы чудилось в жару и в поту
От меня ему вершочек - с версту,

Чтоб ко мне ему все версты - с вершок, -
Есть на свете золотой гребешок.

Чтоб дружочку не жилось без меня -
Семиструнная расческа моя!

Бессонница

10

Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может - пьют вино,
Может - так сидят.
Или просто - рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.

Крик разлук и встреч -
Ты, окно в ночи!
Может - сотни свеч,
Может - три свечи...
Нет и нет уму
Моему - покоя.
И в моем дому завелось такое.

Не от свечь, от ламп темнота зажглась:
От бессонных глаз!
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!